Неточные совпадения
Вообразите себе только то, что является вооруженный с ног до
головы, вроде Ринальда Ринальдина, [Ринальдо Ринальдини —
разбойник, герой одноименного романа немецкого писателя Х.-А.
«Обыск, обыск, сейчас обыск! — повторял он про себя, торопясь дойти, —
разбойники! подозревают!» Давешний страх опять охватил его всего, с ног до
головы.
Но
голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной
разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом
И крепко на руку нечист...
Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета… «Он мне прямо в нос целит, — подумал Базаров, — и как щурится старательно,
разбойник! Однако это неприятное ощущение. Стану смотреть на цепочку его часов…» Что-то резко зыкнуло около самого уха Базарова, и в то же мгновенье раздался выстрел. «Слышал, стало быть ничего», — успело мелькнуть в его
голове. Он ступил еще раз и, не целясь, подавил пружинку.
Nicolas Веревкин, первенец Агриппины Филипьевны и местный адвокат, представлял полную противоположность Виктору Васильичу: высокий, толстый, с могучей красной шеей и громадной, как пивной котел,
головой, украшенной шелковыми русыми кудрями, он, по своей фигуре, как выразился один местный остряк, походил на благочестивого
разбойника.
Схвачу, бывало, себя за
голову: «Что ты делаешь,
разбойник?..»
Он тихо обнял стройный ее стан и тихо привлек ее к своему сердцу. Доверчиво склонила она
голову на плечо молодого
разбойника. Оба молчали.
— Властью моей и всех мирян дается повеление, — сказал
голова, — изловить сей же миг сего
разбойника; а оным образом и всех, кого найдете на улице, и привесть на расправу ко мне!
Рыцари,
разбойники, защитники невинности, прекрасные дамы — все это каким-то вихрем, точно на шабаше, мчалось в моей
голове под грохот уличного движения и обрывалось бессвязно, странно, загадочно, дразня, распаляя, но не удовлетворяя воображение.
Отвалившись на вышитую шерстями спинку старинного кресла и всё плотнее прижимаясь к ней, вскинув
голову, глядя в потолок, он тихо и задумчиво рассказывал про старину, про своего отца: однажды приехали в Балахну
разбойники грабить купца Заева, дедов отец бросился на колокольню бить набат, а
разбойники настигли его, порубили саблями и сбросили вниз из-под колоколов.
— Ступай, жалься матери-то,
разбойник! — спокойно говорила Таисья, с необыкновенною ловкостью трепля Васю за уши, так что его кудрявая
голова болталась и стучала о пол. — Ступай, жалься… Я тебя еще выдеру. Погоди, пес!..
Палач выскочил в переднюю, чтобы обругать смельчаков, нарушивших завтрак, но так и остановился в дверях с раскрытым ртом: перед ним стояли заводские
разбойники Окулко, Челыш и Беспалый. Первая мысль, которая мелькнула в
голове Палача, была та, что
разбойники явились убить его, но он сейчас же услышал шептанье собравшегося у крыльца народа.
— Ах, родимый ты мой! — кричал Самоварник, стараясь подхватить болтавшуюся
голову Самойла Евтихыча. — Ну и Спирька, да не
разбойник ли…
Воцарившаяся в кабаке тишина заставила дьячка Евгеньича высунуть
голову. Увидав
разбойников, он поспешил мгновенно скрыться, точно кто его ударил. Окулко продолжал сидеть у стойки и сумрачно поглядывал на Рачителиху.
Так, например, я рассказывал, что у меня в доме был пожар, что я выпрыгнул с двумя детьми из окошка (то есть с двумя куклами, которых держал в руках); или что на меня напали
разбойники и я всех их победил; наконец, что в багровском саду есть пещера, в которой живет Змей Горыныч о семи
головах, и что я намерен их отрубить.
Вихров принялся читать препровожденные к нему восемь томов — и из разной бесполезнейшей и ненужной переписки он успел, наконец, извлечь, что в Новоперховском уезде появилась шайка
разбойников из шестнадцати человек, под предводительством атамана Гулливого и есаула Сарапки, что они убили волостного
голову, грабили на дорогах, сожгли фабрику одного помещика и, наконец, особо наряженной комиссиею были пойманы.
Отпустив затем
разбойников и Лизавету, Вихров подошел к окну и невольно начал смотреть, как конвойные, с ружьями под приклад, повели их по площади, наполненной по случаю базара народом. Лизавета шла весело и даже как бы несколько гордо. Атаман был задумчив и только по временам поворачивал то туда, то сюда
голову свою к народу. Сарапка шел, потупившись, и ни на кого не смотрел.
Разбойники с своими конвойными вышли вниз в избу, а вместо их другие конвойные ввели Елизавету Петрову. Она весело и улыбаясь вошла в комнату, занимаемую Вихровым; одета она была в нанковую поддевку, в башмаки; на
голове у ней был новый, нарядный платок. Собой она была очень красивая брюнетка и стройна станом. Вихров велел солдату выйти и остался с ней наедине, чтобы она была откровеннее.
Голова его решительно помутилась; то думалось ему, что не найдет ли он потерянного бумажника со ста тысячами, то нельзя ли продать черту душу за деньги и, наконец, пойти в
разбойники, награбить и возвратиться жить в общество.
— Из-за чего же вы терзаете ее, фантастическая вы
голова! — остервенился Петр Степанович. — Лизавета Николаевна, ей-ей, столките меня в ступе, он невинен, напротив, сам убит и бредит, вы видите. Ни в чем, ни в чем, даже мыслью неповинен!.. Всё только дело
разбойников, которых, наверно, через неделю разыщут и накажут плетьми… Тут Федька Каторжный и шпигулинские, об этом весь город трещит, потому и я.
— Да живет царь! — закричали
разбойники. — Будем служить тебе, батюшка-государь! Заслужим твое прощение нашими
головами!
При виде царя, одетого в золотую парчу, опирающегося на узорный посох,
разбойники стали на колени и преклонили
головы.
Старый
разбойник нахмурился и покачал кудрявою
головой.
— Пусть только скажет, — закричали
разбойники, — уж послужим ему нашими
головами!
Сильно подействовали на толпу слова Серебряного. Проняла мужественная речь не одно зачерствелое сердце, не в одной косматой груди расшевелила любовь к родине. Старые
разбойники кивнули
головой, молодые взглянули друг на друга. Громкие восклицания вырвались из общего говора.
Так рассуждали
разбойники, и никому не приходило более в
голову трепать Серебряного по плечу или с ним целоваться.
Старый
разбойник опустил кудрявую
голову и провел ладонью по лбу. Хотелось ему говорить, да начать было трудно.
— Приехали мы, государь, объездом в деревню Медведевку, как вдруг они, окаянные, откуда ни возьмись, напустились на нас напуском, грянули как снег на
голову, перекололи, перерубили человек с десятеро, достальных перевязали; а боярин-то их,
разбойник, хотел было нас всех перевешать, а двух станичников, что мы было объездом захватили, велел свободить и пустить на волю!
Старый
разбойник покачал
головою.
«А ну как,
разбойник, рванет?» — вероятно, приходило ей в
голову.
— Батюшки, отцы мои родные, что наделали! — вскрикнул, схватившись за
голову, начальник крепости, когда узнал о побеге Хаджи-Мурата. —
Голову сняли! Упустили,
разбойники! — кричал он, слушая донесение Мишкина.
— И знаете ли что еще? — продолжал он, горячась все больше, — все эти россказни об революциях напоминают мне историю с жидом, у которого в носу свистело. Идет он по лесу и весь даже в поту от страха: все кажется, что кругом
разбойники пересвистываются! И только уж когда он вдоволь надрожался, вдруг его словно обухом по
голове: а ведь это у меня в носу… Так-то-с.
— Ах ты
голова,
голова! То ли теперь время, чтоб хватать
разбойников? Теперь-то им и житье: все их боятся, а ловить их некому. Погляди, какая честь будет этому проезжему: хозяин с него и за постой не возьмет.
— Рубите этого
разбойника! — закричал поляк, пятясь к дверям. — Рубите в мою
голову!
— Меня не разжалобишь! Видали мы это! — промолвил он. — Только бы вот Васька поймал этого
разбойника; там рассудят, спросят, кто велел ему чужие дома обирать, спросят, под чьим был началом, и все такое… Добро сам пришел, не надо бегать в Сосновку, там рассудят, на ком вина… Да вот, никак, и он! — присовокупил Петр, кивая
головою к Оке, на поверхности которой показался челнок.
Отца он боялся, но любил его. Громадный рост Игната, его трубный голос, бородатое лицо,
голова в густой шапке седых волос, сильные, длинные руки и сверкающие глаза — все это придавало Игнату сходство со сказочными
разбойниками.
Задняя тройка шла молча и как-то неуклюже шагая. В передней паре один одет был
разбойником, с огромным кинжалом за поясом, а другой — кучером с арапником. Задние же все наряжены были в потасканные грубые костюмы капуцинов, с огромными четками в руках. Проходя мимо того бенуара, в котором поместился Николя со своей маской,
разбойник кивнул
головой своему товарищу и проговорил несколько взволнованным голосом...
Но нам теперь не до Пашки, а до себя. Две версты промелькнули в пять минут, и впереди уже встает знаменитый боец
Разбойник, который подымает свою каменную
голову на пятьдесят сажен кверху и упирается в реку роковым острым гребнем.
— Да, слышь ты, глупая
голова! Ведь за морем извозчики и все так делают; мне уж третьего дня об этом порассказали. Ну, вот мы отъехали этак верст пяток с небольшим, как вдруг — батюшки светы! мой седок как подымется да учнет ругаться: я, дескать, на тебя,
разбойника, смотрителю пожалуюсь. «Эк-ста чем угрозил! — сказал я. — Нет, барин, смотрителем нас не испугаешь». Я ему, ребята, на прошлой неделе снес гуся да полсотни яиц.
И издали действительно было похоже на живых и страшных
разбойников, глубоко задумавшихся над чем-то своим, разбойничьим, или рассматривавших вытоптанную траву, или собирающихся плясать: колена все время сгибались под тяжестью тела, как ни старались их выпрямить. Но вблизи страшно и невыносимо было смотреть, и уже никого не могли обмануть мертвецы притворной жизнью: бессильно, по-мертвому, клонились вялые, точно похудевшие и удлинившиеся шеи, не держа тяжелой мертвой
головы.
Ах ты
разбойник… экого болвана вырастила, запорю тебя до смерти… — и удары снова градом посыпались ему на
голову.
Окоемов. Да ведь я ее ограбил, и я же ее отталкиваю; ведь я не
разбойник. Нужно же мне успокоиться хоть на том, что она не останется без поддержки, не будет в крайней нищете. (Хватает себя за
голову.) Впрочем, что ж я! Когда я разбогатею, я ей возвращу все, что отнял у нее.
— Слушай, ты,
разбойник ты этакой! — начал господин Голядкин, задыхаясь, теряясь от бешенства. — Что ты сделал со мной! Говори ты мне, что ты сделал со мной! Срезал ты меня, злодей ты такой!
Голову с плеч моих снял, Иуда ты этакой!
— Бездельник ты этакой! — закричал господин Голядкин. —
Разбойник ты этакой!
голову ты срезал с меня! Господи, куда же это он письмо-то сбыл с рук? Ахти, создатель мой, ну, как оно… И зачем я его написал? и нужно было мне его написать! Расскакался, дуралей, я с амбицией! Туда же полез за амбицией! Вот тебе и амбиция, подлец ты этакой, вот и амбиция!.. Ну, ты! куда же ты письмо-то дел,
разбойник ты этакой? Кому же ты отдал его?..
— Да где его взять-то теперь? В Одессу уехал, провалиться бы ему с
головой, проклятому! Не любила, сударыня, этого человека, точно
разбойник какой! Скольким он, можно сказать, неприятностей сделал? Вот хоть бы, между нами сказать, вы ведь на меня не рассердитесь, как и Лизавету-то Васильевну он срамил!
Он рассказал им также и про Грузова и про его изумительную силу (ведь вечер воскресенья был еще так далеко!), и понятно, что в доверчивых, порабощенных умах слушателей фигура Грузова приняла размеры какого-то мифического чудовища, чего-то вроде Соловья
Разбойника, «с такими вот» — чуть ли не с человеческую
голову величиной кулаками.
Мигачева. Матушка, виноваты! Ах, упаду. Ах, он
разбойник! Погубил он мою
голову.
Однажды я прочитал «Братьев-разбойников», — это очень понравилось всем, и даже хозяин сказал, задумчиво кивая
головою...
14) Ответ запорожца Кирши на вопрос Алексея: для чего он не предуведомил их о
разбойниках? самый странный; он говорит: я боялся, что вы не сумеете притвориться, и т. д. Это пустое оправданье; да разве он не мог также хватить Омляша по
голове, не доезжая до оврага, где спрятаны его товарищи? Какой опасности подвергал он и себя и своих благодетелей без всякой причины! Не понимаем даже, для чего автору было это нужно?
Нападает на Киев Калин-царь, Владимир «весьма закручинился, запечалился, повесил буйну
голову и потупил очи ясные» оттого, что «нет у него стоятеля, нет сберегателя…» Приезжает Илья Муромец с Соловьем-разбойником и велит ему свистнуть в полсвиста, а князя Владимира, вместе с его княгинею, берет под пазуху, чтобы они не упали от свисту соловьиного.